Музыка читать
Книги в жанре «Музыка»
Музыка всё кружила и кружила. Как метель, которая танцует всё в одну сторону, плавно и мерно, и вдруг, подчиняясь мановению своего господина — ветра, неожиданно, но мягко меняет направление, продолжая вырисовывать невидимые круги. И вновь, как бы опомнившись и чуть помедлив, возвращается на прежние завитки и вензели.
The Music of Erich Zann — рассказ Лавкрафта года, и впервые был опубликован достаточно быстро - уже в следующем году в журнале «The National Amateur». Писатель часто придерживался мнения, что излишняя прямолинейность - это недостаток. И открытое поле для фантазии читателя в этом произведении - предмет гордости Лавкрафта. Одна часть фанатов увещевает, что описание ужаса за окном музыканта представляется очень уж туманным, в то время как другая видит в этом всю гениальность рассказа, когда каждый представляет максимальный сковывающий кошмар, на который способен. Отсылки к рассказу встречались в многих музыкальных и не только произведениях, в названиях групп и песен рок-групп и металл-исполнителей, в качестве псевдонимов и основы сюжета песен. Помимо этого, в том числе благодаря неоднозначному описанию, открывающему простор для разных прочтений, было создано много одноименных короткометражных фильмов от различных режиссёров любительского и полупрофессионального уровня, а также мультфильм Анны Гаврилоу года «Die Musik des Erich Zann» правда с заменой виолончели на рояль.
- У всякого человека есть в жизни история, которая как зарубка на дереве: потемнеет от времени, сровняется, смолой ее затянет, но приглядишься посильней — вот она, тут, осталась, присмотришься еще — и время обратно пойдет, закрутится часовая стрелка против солнца все скорей и скорей….
- Отменить можно в любой момент в личном кабинете. Книгу «Музыка: научные статьи и исследования Пацановского С.
- В одном далеком-далеком посткарбоновом будущем на территории Доброго государства творятся дела, обычные для миров Виктора Пелевина. Представители элиты расстались с физическими телами и переселились в «банки».
Я сижу в кабинете жандармского полковника, в маленькой комнате, сумрачной и тесной; широкий письменный стол, три кресла, обитые тёмной кожей, такой же диван и большой шкаф почти сплошь заполняют её; тягостное впечатление тесноты особенно усилено обилием фотографий на стенах. Их очень много: группы военных, дамы, дети, снимок с какого-то лагеря, незнакомый мне город на крутом берегу реки, белая лошадь, которую держит на поводу маленький кадет, и монах, снятый во весь рост, — он похож на каменную бабу в степи. Полковник — высокий, в серой тужурке, немножко сутулый. Лицо у него прозрачное, худощавое. Его голубовато-серые глаза велики и красивы, но смотрят печально, устало. Ему, вероятно, немногим больше сорока лет, но борода у него — седая, волнистые волосы редки, по левой щеке часто пробегает судорога, заставляя его мигать.
